Во вторую годовщину Евромайдана "ГОРДОН" задал этот вопрос Мустафе Джемилеву, патриарху Филарету, Виктору Суворову, Руслане Лыжичко, Александру Ройтбурду, Дмитрию Гордону, Виталию Портникову, Сергею Пояркову, Алексею Мочанову и другим, сообщает http://gordonua.com/publications/Esli-by-dva-goda-nazad-vy-znali-chem-zakonchitsya-Maydan-vyshli-by-na-protest-107286.html
Ровно год назад, на первую годовщину начала Евромайдана, мы задали этот вопрос тем, кто с первых часов активно поддержал протестное движение в Киеве. Тогда, 21 ноября 2014 года, над Украиной по-прежнему висела угроза широкомасштабного наступления российских войск, новоизбранный парламент только приступил к работе, а к требованию общества наказать убийц Небесной сотни добавились новые: найти виновных в крушении Ил-76 в аэропорту Луганска, в Иловайском котле, в "запланированном" отходе украинских войск из Дебальцево и так далее.
За прошедший год ни одно расследование не доведено до конца, нет судебных решений ни в отношении исполнителей, ни в отношении организаторов преступлений. Сегодня, 21 ноября 2015 года, вторая годовщина Евромайдана, и опять у власти нет ответов на ключевые вопросы общества. Если бы два года назад вы знали, чем закончится Майдан, вышли бы на протест? Мы вновь задали этот вопрос политикам, священнослужителям, журналистам, художникам, артистам, активистам и волонтерам. Пожалуй, главное отличие нынешнего опроса от прошлогоднего в том, что реже стали звучать слова "Россия и Путин" и гораздо чаще – "украинская власть и коррупция".
"Если что-то делается неправильно, надо поднимать шум на всю Украину, остро и быстро реагировать"
Мустафа ДЖЕМИЛЕВ, лидер крымскотатарского народа, советский диссидент, народный депутат от фракции "Блок Петра Порошенко", уполномоченный президента Украины по делам крымскотатарского народа.
– Конечно, вышел бы. Был ли единственный выход в том, чтобы стоять на Майдане до конца? Одно время, когда Янукович пошел на попятную, может, активистам стоило и не штурмовать здания, но дальнейшие события подтвердили: все было сделано правильно. Но это обошлось дорого – потерей жизней.
В прошлом году я считал, что на Майдане произошло очищение политической системы. Сейчас понимаю: очищение еще недостаточное, предстоит сделать очень много, есть объективные трудности, сил пока не хватает, но мы двигаемся в этом направлении. Очень медленно, но двигаемся.
Думаю, третий Майдан сейчас бессмысленен. В условиях внешней агрессии любые действия такого рода принесут ущерб стране. Есть иные пути, правовые – суды, пресса. Если что-то делается неправильно, надо поднимать шум на всю Украину, остро и быстро реагировать.
"Наш внутренний враг – коррупция – оказался гораздо опаснее врага внешнего"
Патриарх Киевский и всея Руси-Украины ФИЛАРЕТ, Предстоятель Украинской православной церкви Киевского патриархата.
– Я бы все равно поддержал протест, потому что церковь всегда с народом, а народ составляет церковь. То, чего требует народ, поддерживает и церковь. В чем суть Майдана? На протяжении 2012–2013 годов Украина готовилась стать ассоциированным членом Евросоюза. И президент Янукович это все поддерживал, но под влиянием Путина отказался от Европы и резко развернулся в сторону Москвы. Народ воспринял это как обман, это вызвало недовольство и возмущение прежде всего молодежи, которая особенно чувствительна к неправде. Молодые украинцы восстали против обмана, и тогда Янукович по указке Путина применил силу. Когда власть жестко побила студенческий Евромайдан, поднялся уже весь народ. Чем больше Янукович давил на народ, тем больше возмущалась вся Украина, и начались Майданы не только в Киеве, но по всей стране.
Не было два года назад у народа другого выхода, кроме как стоять до конца. Нельзя сказать, что за прошедшие два года ничего не изменилось. Нет, Украина сейчас другая. Вся страна встала на защиту государства и своей земли, чего раньше не наблюдалось. Мы видим, как объединяются Западная и Восточная, Центральная и Южная Украина. И то, что Путин сегодня не в Киеве, – заслуга народа, президента и парламента. Уверен, если бы с начала российской агрессии мы не пошли бы мирным путем, было бы гораздо хуже. Зато сегодня украинская армия укрепилась, в том числе благодаря тому, что с нами Европа и США.
Конечно, недоработок очень много, особенно в борьбе с коррупцией. Борьба идет, но очень медленно. Пока еще нет и основательных реформ, особенно в судах, а ведь больше всего Украина нуждается именно в реформе правосудия. Мы на опыте видим, как несправедливы наши суды. Спустя два года после Майдана наш внутренний враг – коррупция – оказался гораздо опаснее врага внешнего. Так что давление общества на власть не должно ослабевать, борьба с коррупцией и за реформы должна идти намного быстрее и решительнее.
"Рядом с Украиной есть огромная страна, где народ на улицу не выходит и потому никогда ничего иметь не будет"
Виктор СУВОРОВ, бывший советский разведчик, бежавший в Великобританию, известный писатель, автор романов "Ледокол" и "Аквариум".
– Если бы в 2013–2014 годах я был в Киеве, обязательно бы вышел на Майдан. Народ, который не борется за свою свободу, независимость, честь и достоинство, не заслуживает хорошей жизни. Рядом с Украиной есть огромная "братская" страна, где народ на улицу не выходит и потому никогда ничего иметь не будет.
Несмотря ни на что, жертвы последних двух лет были не напрасны. Это фундамент истинной свободы и достойной жизни, которая очень скоро будет у Украины. Правы те, кто считают, что за Родину стоит умирать. Как правы и те, кто убежден, что ни одна территория не стоит человеческой жизни. Каждый выбирает для себя. Мне кажется, сегодня тот, кто идет на смерть ради будущего своей страны, скажет то же, что я: "Нет, Украина, твои жертвы были не напрасны".
"Прошло два года, реформ нет, к власти вместо одних хапуг и воров пришли другие"
Дмитрий ГОРДОН, журналист, телеведущий, писатель, депутат Киевсовета.
– В ноябре 2014-го, в первую годовщину Евромайдана, я сказал, что не вышел бы на протест, если бы знал, чем все обернется. Спустя год мое мнение не изменилось, наоборот – укрепилось еще больше. Ничто не стоит человеческих жизней, тем более в таком количестве. Это же вам скажут тысячи матерей по всей Украине, чьи сыновья погибли на войне. Только за прошедший год практически каждый день на востоке Украины гибли люди, пик пришелся на февраль 2015-го, когда украинские войска оставляли Дебальцево.
Прошло два года с начала Евромайдана, капитальных реформ нет, то, за что мы вышли на протест, до сих пор не претворено в жизнь, к власти вместо одних хапуг и воров пришли другие. Я всегда говорю то, что думаю, не оглядываюсь на тех, кто может на это обидеться. Столько людей погибло, части территорий нет, Украина по-прежнему в подвешенном состоянии. Где результаты новой власти? Ничего не изменилось!
Я не вижу смысла выходить на новый протест, новый Майдан – не решение проблемы. Какие сейчас рычаги реально повлиять на власть? У меня есть мой голос избирателя, моя гражданская позиция. Я основал независимое интернет-издание "ГОРДОН" и газету "Бульвар Гордона", где освещаются все точки зрения. Как депутат Киевсовета я нередко один голосую не так, как все мои коллеги, потому что верю – даже голос одиночки может быть услышан.
"У нас не олигархический феодализм, а откровенный бандитизм! В Украине самая опасная болезнь – коррупция во власти"
Руслана ЛЫЖИЧКО, певица и продюсер, народная артистка Украины, экс-депутат Верховной Рады.
– Я бы вышла на Майдан, потому что это был порыв не одного, десяти или сотни людей. Это был порыв сотен тысяч украинцев по всей стране. Мы действовали так, как могли, но каждый по зову сердца. Именно политики в ноябре 2013-го довели людей до безвыходной ситуации.
Что такое демократические страны? Это страны, в которых общество строит свободный мир, в котором вы зарабатываете в соответствии со своим потенциалом, а государство как минимум вам не мешает, в идеале – содействует развитию таланта и потенциала собственных граждан. А наше государство не просто мешает, но воровало и продолжает воровать. Система никуда не делась, наоборот: после Майдана она в извращенном, гипертрофированном и уродском виде процветает на наших глазах, цинично пренебрегая тем, за что люди отдали свою жизнь. Политики продолжают играть в свои паскудные игры.
Историки говорят, что Украина застряла в феодальном периоде из-за олигархов. Нет, у нас не олигархический феодализм, а откровенный бандитизм! В Украине распространилась самая опасная болезнь – коррупция во власти. И проблема в том, что даже после Майдана общество это допустило. Новая власть объединилась с теми, кто расстреливал Майдан, беспардонно возвращает схемы Януковича, откровенно плюет в лицо тем, кто приложил невероятные усилия, чтобы в Украине была настоящая демократия.
Это неправда, что Украину изнутри раздирают внутренние противоречия. Простые люди по всей стране живут одними проблемами: как заработать, как дать детям хорошее образование, как быть здоровым и счастливым. А якобы внутренние противоречия появляются только благодаря политикам, которые ради увеличения собственного капитала манипулируют общественным мнением. Что в таком случае делать рядовому гражданину? Не терпеть, не попускать власти ничего: нет наказанных – требовать, нет результатов расследования – требовать, нет экономической прозрачности – требовать. Украина больше не должна мириться с хамством и наглостью политиков и чиновников. Рецепт простой: не терпеть, а требовать.
"Каждый считает, что кто-то другой должен не давать взятки. Пока не будет преодолена эта мораль, мы будем жить в той ситуации, в которой оказались сегодня"
Виталий ПОРТНИКОВ, украинский журналист и публицист.
– Я хотел бы напомнить, что Майдан не был тщательно подготовлен, а был стихийным протестом, который начинался как реакция людей на отказ власти от европейской интеграции и превратился в массовое движение только после избиения студентов и фактического нежелания властей расследовать это преступление. Поэтому говорить о Майдане как о выходе было бы странно. Выходом является заранее запланированное действие, как, например, Октябрьский переворот 1917 года. Его проведение обсуждалось на собрании Центрального комитета партии большевиков. А такие события, как Майдан или Февральская революция 1917 года, являются стихийными. Их невозможно спрогнозировать.
В 2013 году я не строил каких-то планов относительно собственного поведения, как и все остальные сограждане, не был в некоем штабе лиц, готовивших протест. Я именно как журналист, поддерживающий идею евроинтеграции, выступал на митинге на Европейской площади. И точно так же в ряду других представителей интеллигенции находился на Майдане, поддерживая призывы сограждан о необходимости честного и беспристрастного расследования избиения людей.
Майдан как движение не был изначально движением за реформы. В обществе существовал запрос на протест, но не было единого осмысленного запроса на реформы. Будущее страны каждый участник протеста представлял и до сих пор представляет по-разному. Избежать экономических преобразований Украине не удастся. Сегодня мы живем за счет кредиторов, а у них, как и у значительного числа наших сограждан, есть запрос на изменения. Поэтому есть надежда, что пусть не быстро, но преобразования будут происходить, преодолевая сопротивление многих людей как во власти, так и в обществе. Мы ведь живем в государстве, где каждый считает, что кто-то другой должен не давать взятки, а когда дело доходит до него лично, решает вопросы так, как ему комфортно, – с коррупцией пусть государство борется. И пока не будет преодолена эта мораль, мы будем жить в той ситуации, в которой оказались сегодня.
"Если бы два года назад мы знали, благодаря кому окажемся в нынешнем положении, – повесили бы Порошенко и Яценюка за яйца на фонарных столбах"
Алексей МОЧАНОВ, украинский автогонщик, волонтер.
– Я часто слышу этот вопрос от ребят на фронте. И знаю ответ: сто процентов вышли бы, потому что Янукович вел Украину в абсолютный мрак. К сожалению, при Порошенко феодальная система в стране лишь усилилась. Но если бы два года назад мы на Майдане знали, благодаря кому окажемся в нынешнем положении, – повесили бы Порошенко и Яценюка за яйца на фонарных столбах.
На Майдане было две категории людей: одних не устраивала система, а других – что в этой системе нет их фамилий. Первые, свалив Януковича, остановились, потому что у них не было готового плана дальнейших действий. Зато вторые великолепно воспользовались результатами революции.
Проблема Майдана была в том, что активисты изначально поставили неправильную цель – убрать Януковича. Это первый шаг, но никак не главная цель протеста. В итоге как только пахан свалил, люди расслабились, не поверив, что все-таки смогли выкорчевать такую гадость. В это время другие, которые поднаторели в подковерных политических играх, уже распределяли министерские портфели и депутатские места.
Не думаю, что сейчас возможен третий Майдан, наоборот: будут тысячи локальных протестов по всей стране. Люди будут собираться возле каждого суда, прокуратуры, ментовки, местных советов, и у власти не хватит суперполков, чтобы погасить протест. Но пока рядовому гражданину не стоит подставлять голову, надо образовывать людей вокруг себя, читать, писать, общаться, объяснять, учить критически мыслить, потому что глупой нацией очень легко управлять. Надо до каждого донести: Конституция – это не просто государственный праздник, в который можно побухать, а написанный кровью общественный договор, нарушение которого чревато очень серьезными последствиями.
"Майдан – это экстремальный способ контроля за властью, особенно если она срослась с бизнесом, криминалом и держится на клановых договорняках"
Александр РОЙТБУРД, украинский художник.
– Если бы Майдан отступил, это бы окончательно закрыло для Украины любую перспективу стать частью цивилизованного мира, и мы стали бы частью организованного "русского мира". Поэтому, конечно, я бы вышел на протест снова.
Майдан – это экстремальный способ контроля за властью, особенно если она срослась с бизнесом, криминалом и держится на клановых договорняках. Без радикальных мер, а только честными выборами эту систему не преодолеть, как нельзя выиграть в карты у шулера. Но сейчас нужна не революция, а эволюционные изменения. Они есть, но идут очень медленно, реформы буксуют. Система не сломлена, а постоянно берет реванш – то мелкий, то крупный. Я не понимаю, почему от власти не отстранили тех, кто занимал высокие посты при Януковиче. Политический класс, который все эти годы "пилил" страну, остается хозяевами жизни, а значит, вероятность третьего Майдана, к сожалению, сохраняется.
Была здравая идея обнулить украинское государство, сделать перезагрузку, устранить от власти старую элиту, обновить судебную систему с ее коррумпированными судьями, избавиться от политической коррупции, провести люстрацию. Но подобная инициатива должна идти сверху, потому что если президент Порошенко этого не сделают, это сделают снизу добровольческие батальоны или радикалы. А этого очень бы не хотелось.
"Сегодняшние политики должны помнить, что в России их не ждут, в Евросоюзе – тем более. Преступникам нигде не место"
Евгений НИЩУК, народный артист Украины, экс-министр культуры, голос Оранжевой революции и Евромайдана.
– Если бы повторилась ситуация с избиением студентов, как в ноябре 2013 года, нужно было снова выходить на протест и отстаивать права людей.
Не думаю, что следующий Майдан возможен. То, что сейчас происходит (вялые реформы, отсутствие правосудия), – все очень болезненно, потому что мы – непосредственные участники процесса. Для нас день за два идет, мы теряем время. Но для позднейших аналитиков и социологов эти два года будут ничто. Сейчас мы не должны допустить историю, случившуюся после 2004 года, когда люди возлагали надежды на того или иного политика, а потом разочаровались и стали говорить: "Зачем мы выходили?" Майдан был необходим. Мы стояли за честь каждого гражданина страны. На Марш миллионов пришли люди, которых прежде вообще не интересовала политика, они говорили на разных языках и ходили в разные церкви, но все вышли, потому что их возмутил факт унижения человека, избиения студентов.
Евромайдан – предупреждение для любой власти в Украине, и будущей, и нынешней, что люди терпеть издевательства не будут. Старая власть сбежала в Москву. Сегодняшние политики должны помнить, что в России их не ждут, в Евросоюзе – тем более. Преступникам нигде не место.
Я считаю, что Украина все равно обречена на успех. Никто больше не скажет, что нам это легко далось. Было пролито много крови. Мы просто не имеем права разочаровываться, потому что сделаем еще больнее тем семьям, которые потеряли близких людей. Потому что разочарование порождает депрессию и отчаяние, которыми всегда воспользуются те, кто совсем не думает о людях, а беспокоится только о личном обогащении.
"Я бы очень не хотел, чтобы действия вражеских агентов и глупость украинской власти спровоцировали Майдан-3"
Сергей ПОЯРКОВ, украинский художник, активист Автомайдана.
– У нас был выбор не между плохим и хорошим, а между плохим и ужасным. Поэтому я бы вышел на Майдан снова. Если бы мы не выстояли до конца, сейчас превратились бы в придаток России, Янукович готов был всю страну положить под пяту Путина. Майдан выиграл потому, что парни, шедшие вверх по Институтской, были готовы погибнуть за идею, а среди "Беркута" с его численным превосходством таких не оказалось. Небесная сотня повернула ход истории.
Я бы очень не хотел, чтобы действия вражеских агентов и глупость украинской власти спровоцировали Майдан-3. Устраивать революцию во время войны – играть на руку России, большинство вменяемых людей это понимают. На самом деле майданы начинаются не на Крещатике или Европейской площади, а в Администрации Президента. Вот где стоит развесить бронзовые таблички с надписями: "В этом месте дебил такой-то дал идиоту такому-то приказ". Товарищи на Банковой сами создавали себе проблемы, исчерпывая народное терпение. Хотя... Глупее украинских политиков только украинские избиратели. Недоразвитость и тех, и других провоцирует общественные встряски.
Но именно Майдан собрал критическую массу людей, которые хотят жить иначе, надеются только на себя и готовы отвечать за свои поступки. Таких людей все больше, в том числе благодаря путинской агрессии. Происходит формирование новой прослойки украинских граждан, поэтому мы обречены на успех. Я не Моисей, не могу сказать, сколько еще нам ходить по пустыне, но 50-летние еще могут застать стратегические изменения в Украине.
"Произошла классическая ситуация, когда революцией воспользовались негодяи"
Алексей ГРИЦЕНКО, депутат Киевсовета от фракции "Гражданская позиция", активист Автомайдана, сын экс-министра обороны Анатолия Гриценко.
– Попади мы в такую ситуацию снова, я однозначно вышел бы на Майдан. Но, может быть, сделал другие шаги после того, как представители прежней власти бежали. Я сам и люди в моем окружении были романтиками, а надо было на себя брать больше ответственности. Произошла классическая ситуация, когда революцией воспользовались негодяи.
Мы не достигли целей, поэтому неизбежно продолжение Майдана. Перемены происходят слишком медленно. Президент с первого дня должен был поставить везде профессионалов, а не просто продолжение своих рук. Нужно было моментальное жесткое реформирование, вместо этого происходит имитация реформ. И это огромная ошибка президента.
Протесты могут не возобновиться, потому что тема перегрета, а могут вспыхнуть из-за самого незначительного повода. Ситуация усложняется тем, что у многих оружие на руках, люди вернулись с настоящего фронта. Мы стараемся легальным образом контролировать изменения в правоохранительных структурах, участвуем в конкурсных комиссиях, оказываем давление на власть, президента, прокуратуру. Приходится работать максимально мирно и в законном русле, но с каждым днем так действовать все сложнее, потому что, в конечном счете, все нити ведут к президенту.
"Допускаю, что в определенный момент власть начнет атаку на гражданских активистов, но сейчас она боится общества"
Игорь ЛУЦЕНКО, народный депутат от фракции "Батьківщина". 21 января 2014 года вместе со львовским активистом Юрием Вербицким был похищен и избит "Беркутом". Позже тело Вербицкого со следами пыток нашли в лесу под Киевом.
– Безусловно, Майдан был необходим, и я снова вышел бы на акции протеста. Другого выбора не было.
Единственная проблема, возникшая после победы Майдана, – неспособность гражданских активистов быстро взять власть. Не было кадрового и организационного резерва, чтобы сразу принимать участие в управлении страной. В итоге гражданское внеполитическое общество не участвовало в том, что происходило после бегства Януковича. Активистов не допустили к процессу управления. Теоретически надо было сделать некий совет, который и стал бы субъектом политики. Но уже работали наши, так сказать, "политики-союзники", делали все, чтобы этого не произошло. У них получилось.
Еще один Майдан вряд ли возможен. Во всяком случае не в прежнем виде. Но без массовых протестов не обойтись, люди выходят на улицу, чтобы показать свое отношение к власти. Допускаю, что в определенный момент власть сама начнет атаку на гражданских активистов, и нам придется обороняться. Впрочем, сейчас очевидно, что власть боится общества.
Фото Gordonua.com, Simone Kuhlmey / ruslana.ua, Facebook.
В Днепропетровске завершился финал чемпионата Украины по шашкам-64. В заключительные три дня были сыграны турниры по быстрым и молниеносным шашкам. На старты вышли 36 мужчин и 19 женщин. Днепропетровская область выставила 8 женщин и 19 мужчин. В молниеносной игре бронзовую медаль завоевала тренер Днепродзержинской ДЮСШ № 2, грссмейстер Елена Короткая. Два "золота" в турнире по быстрым шашкам на счету мастеров из Днепропетровска Алины Галяги и Феликса Шепеля
Текст: Виктор КУЛЕНКО.
В Днепродзержинске начинается чемпионат города по классическим шахматам. Первый тур состоится 25 ноября в ДЮСШ № 3. За чемпионскую корону поборются 24 шахматиста. Начало соревнований в 17:00.
В первом туре встречаются:
Черданцев Владимир - Донец Владимир
Василенко Виктор - Данник Виктор
Климарчук Юрий - Евсевич Вадим
Скобельский Руслан - Шевелев Юрий
Безуглая Елизавета - Науменко Олег
Маскаленко Святослав - Петровский Владимир
Гергель Евгений - Паркеев Николай
Стрельник Александр - Кузминец Александр
Полташевсикий Валерий - Богомаз Михаил
Волков Антон - Бабенко Иван
Давыдовский Сергей - Корниенко Александр
Грекова Ангелина - Титов Сергей
Текст: Виктор КУЛЕНКО.
На доянге Днепродзержинского СК "Прометей" прошел первый чемпионат Днепропетровщины по тхеквондо ВТФ среди спортсменов с нарушением слуха. Награды разыгрывали четыре бойца (два из Днепродзержинска и два из Днепропетровска) в весовых категориях: 68 кг - объединенная, и 80 кг. Как сообщил тренер Евгений Свижевский, представители Днепродзержинской школы тхеквондо ВТФ Дмитрий Космовский стал чемпионом, а Олег Крупко завоевал серебряную медаль.
Текст: Виктор КУЛЕНКО.
Колумнист издания "ГОРДОН" Евгений Кузьменко размышляет о том, к каким последствиям в полиции приведет скандал, разгоревшийся вокруг патрульного Алексея Савкина, который два года назад пренебрежительно высказывался о Евромайдане в соцсетях, сообщает http://gordonua.com/publications/Hameleony-v-patrulnoy-policii-nuzhno-ne-isterit-a-delat-rabotu-nad-oshibkami-107638.html
Налицо феномен таракана в операционной. Таракан один, известно, как он сюда попал: в карман к хирургу дома залез, вокруг – полная стерильность. Но слухи пойдут – мало не покажется!
Давно и не мной подмечено: более всего пятна заметны на свету. И шокируют больше всего, будучи найденными в местах, известных своей чистотой и ухоженностью. И говорят о них так, будто речь идет о норме, а не исключении из правил...
Поэтому к скандалу вокруг патрульного Алексея Савкина и его двухлетней давности постов в социальных сетях лично я отнесся спокойно. Но многие мои друзья и знакомые разнервничались, увидев Алексеево творчество во всей первозданной красе.
И хорошо, коли разнервничались или расстроились (естественная реакция порядочного человека на хамелеонство в любой его форме). Хуже видеть кликушество пополам со злорадством: вот, мол, хваленая распиаренная патрульная полиция! Да там каждый второй – оборотень в погонах! Зрада на зраде сидит и зрадой погоняет!
В общем, налицо феномен таракана в операционной. Таракан один; известно, как он сюда попал (в карман к хирургу дома залез); вокруг – полная стерильность. Но слухи пойдут – мало не покажется: клоака, свалка, врачи ходят как бомжи, велика опасность занесения инфекции! Ужас!
Действительно, ужас. Но давайте, друзья, успокоимся и подумаем, что в этой истории важнее всего.
Сначала вопрос: возможно ли при многих тысячах соискателей вожделенных мест в патрульной полиции добиться 100% кристальной честности сотрудников?
Ответ: нет, невозможно. К каждому в черепную коробку не залезешь. К тому же в патрульную полицию берут людей смекалистых, на то они и проходят обширное тестирование. А всякий смекалистый негодяй, согласитесь, не станет говорить, что он – путинист, украинофоб и в гробу видел эту Революцию достоинства. Напротив, он заверит вас, что является патриотом в третьем колене, Майдану всячески сочувствовал и даже пару раз помогал жечь шины на Грушевского.
Поэтому полностью исключить рецидивы этой истории нельзя. Скажу больше: уверен, что в Патрульной полиции уже обнаружили (и будут находить) таких же затихарившихся ватников и ватниц. Тем более что и публика уже начеку и не дремлет.
И все-таки находить будут единицами, а не десятками, и уж тем более не сотнями. Во-первых, потому что система отбора и подготовки отлажена и проверена в других странах – в той же Грузии, например. А во-вторых, я сам видел, как готовят этих ребят. Знаю, сколь тщательно их ограждали от нравов и "накопленного опыта" той, дореформенной, милиции. В курсе и насчет того, как обостренно воспринимают двурушников в самом коллективе.
Поэтому ключевые вопросы в этой ситуации для меня звучат так: будет ли руководством патрульной полиции проведена работа над ошибками? И что можно сделать для того, чтобы пятен на ее репутации было как можно меньше?
С ответом на первый вопрос все просто: да, такая работа проведена будет. Упор на самосовершенствование – одно из важнейших свойств этой системы. За этим дело не станет.
Со вторым вопросом все сложнее. За счет чего можно добиться полного отсеивания людей, для которых свободный протест людей – это глупый беспредел, а Майдан – скопище быдла?
Уверен, что следам соискателей в социальных сетях будет теперь уделяться больше внимания. С другой стороны, понятно и то, что кандидаты, которым есть что скрывать, зачистят свои аккаунты в Facebook, Twitter и "ВКонтакте", что называется, по полной программе.
Вездесущий Антон Геращенко, к примеру, ратует за полиграф.
Но в разговоре со мной советник министра МВД объяснил, что в день на полиграфе можно проверить не более 50 человек. Стало быть, полиграф – это хорошее подспорье, но не панацея.
Тот же Геращенко предлагает предусмотреть тест (с использованием полиграфа, разумеется) на лояльность к государству Украина и изучение информации о кандидате по его социальным сетям и другим фактам биографии.
Идея дельная; она отпугнет значительную часть украиноненавистников, любителей "жесткой руки", мечтающих, тем не менее, работать на хорошо оплачиваемой должности в структуре европейского уровня с внушительным социальным пакетом...
Наверняка будут введены и другие кадровые фильтры. И все-таки главное – это предавать публичности истории вроде той, в которой фигурирует патрульный Алексей Савкин.
Мне, кстати, понравилась реакция руководства патрульной полиции в этой ситуации: с места в карьер они патрульного увольнять не стали; лишь отстранили на время служебной проверки. Это хорошая демонстрация спокойного, справедливого подхода к разрешению скандала. Надо разобраться.
При этом огласка каждого такого случая, во-первых, отвадит от патрульной полиции людей, не подходящих ей по духу; а во-вторых, позволит убедить общество в том, что чистота рядов для новой полиции – не пустой звук.
Как сказала мне в недавней беседе "мама" полицейской реформы, первый замминистра МВД Эка Згуладзе: "Самоконтроль и ответственность – это один из базовых критериев полицейского. И еще мы не прощаем ложь...".
Вот от чего и стоит отталкиваться.
Патрульный полицейский Алексей Савкин
Фото: Артем Шевченко / Facebook
Евгений КУЗЬМЕНКО
– В перший день ДКНС (по-російскому – ГКЧП. – Прим. ред.), 19 серпня, всі злякалисяі почали тікати. В Києві дуже мало залишилося опозиціонерів. Дехто скликав людей на Майдан, тоді вийшло, може, 100 чи 1000 людей. Але не можу сказати, що був сильний протест проти ДКНС.
Знаю, що у опозиції були настрої тікати, принаймні, у основної її частини. Степан Хмара не втік, Левко Лук'яненко, Вячеслав Чорновіл, Володя Філенко – це ті, кого я бачив на власні очі. В цілому десятки два було таких. Але 19 числа були й такі, що почали відновлювати членство в партії.
Я якраз в той день повернувся в Київ з Карпат, ще не знав, що сталося. У Москві путч 19 серпня, здається, о п'ятій чи шостій ранку почався. Я дізнався про це тільки вдень і відразу зібрав всі документи й апаратуру. Розуміючи, що за мною можуть стежити, почав шукати, де зможу сховатися. Мені треба було придумати місце схову, де я не з'являвся, принаймні, останні рік чи два, щоб кагебісти мене не зафіксували. Згадав товариша, з яким не спілкувався два роки, він жив на Оболоні. Тож я поїхав переховуватися до нього, передбачаючи, що перемога ДКНС цілком вірогідна, і тоді я «торжественно сяду на 15 лет». Ходили чутки, що існують списки тих, кого збираються посадити. Хтось мені сказав, що я у тому списку був на 142 місці. Не знаю, наскільки це відповідає дійсності, але це виглядає логічно, якщо врахувати, що першими вони б посадили тих 123 депутати від опозиції. Тобто 123 місця були вже зайняті, а я тоді десь там як антирадянський західний агент 130-й чи 150-й міг би бути.
У товариша на Оболоні був приймач, ми зловили на ньому ВВС. Я послухав і зрозумів, що якщо в Москві воно працює, значить, ніхто нікого не заарештував і його не почали глушити. Значить, я тут ховаюсь, а люди-то працюють. Тож я з Оболоні замовив собі таксі, потім пересів в метро, потім знов в таксі, потім пішки – коротше, як шпигун добирався до печерських пагорбів. Нарешті ввечері 19-го мій голос вже лунав на ВВС. Потім ми себе хвалили, коли Горбачов вийшов з полону і його спитали, як він дізнавався про події в світі, то він сказав, що в нього був маленький приймач, він налаштовувався на ВВС – і так отримував інформацію про всі події. За це я налив собі чарку.
За мною справді стежили. 20 серпня мене вербували кадебісти, мали зі мною «люб'язні розмови», з яких можна було зробити висновок, що посадять обов'язково. Було два варіанти: або я маю на них працювати, або сяду. Це сталося в готелі «Русь». Вони вступили зі мною в двогодинний нерівний бій, з якого я таки вийшов переможцем. Звісно, мені було страшно, однак я вдав, що мені це все байдуже і я плювати на них хотів. Всередині я тремтів, але робив вигляд такого героя.
Далі відомо, що було – переміг Єльцин, 22 серпня путч закінчився, і постало питання про незалежність, яка, маю сказати, досить примарною виглядала. В той момент повірити в це було складно – все ж таки існував Радянський Союз, багатомільйонна армія, було КДБ, була міліція, внутрішні війська, райкоми, обкоми партій. І щоб вся ця громада програла – я, принаймні, не вірив. В той день, коли вони 362 голоси віддали за незалежність, я сидів в залі і не розумів, яка незалежність – зараз приїдуть два танки, стрельнуть пару разів, і на цьому все закінчиться. Я про це сказав сусіду. Мені здається, що ліворуч від мене сидів майбутній міністр інформації Зиновій Кулик. Я якось із посмішкою промовив: «Що вони роблять?! Нічого із цього не вийде».
Тобто це було трохи зненацька. Не сказавби, що 23 чи 22 серпня були якісь широкі розмови про незалежність. Всі ще жили вчорашнім чи позавчорашнім днем – шукали тих, хто підтримав ДКНС однозначно. Я тоді виклав на радіо ВВС промову першого секретаря Кримського обкому партії, який сказав, що ми підтримуємо ДКНС. Кравчук запросив нас – іноземних кореспондентів, – щоб дізнатися, що Захід думає про ці всі події. Ми тоді сказали, що на Заході очікують більш жорсткої реакції на події в Москві. Кравчук раніше заявляв, що в Україні діють свої закони і ніякого ДКНС тут не існує. Але Захід хотів, щоб була більш чітка підтримка Єльцина. Заступником голови Верховної Ради тоді був харків'янин Володимир Гриньов, я сидів у нього в кабінеті, ми радилися, він був на прямому зв'язку з Єльциним. Єльцин постійно телефонував і питав, що думає Україна. Гриньов відповідав, що ми ніяк не можемо проголосувати за беззастережну підтримку.
Комуністи насправді теж хотіли незалежності – незалежності від Єльцина. Він проводив потужну антикомуністичну лінію в Росії. Тому наші комуністи хотіли нібито сховатися за незалежністю, щоб лишитися при владі, бо якщо би продовжував існувати Радянський Союз, то влада Єльцина, а отже і його «антикомунізм», поширилися б на всю «радянську» територію, включно з Україною.
Була така історія в кінозалі (в підвалі у Верховній Раді є кінозал): 24 серпня вранці там зібралася так звана «Група 239» – це якраз ті люди, які складали комуністичну владу. Вони завжди могли «пропхати» потрібний закон, тому що, як відомо, для цього необхідно 226 голосів. Вони вибрали кінозал, бо це було одне з найбільших приміщень, я туди теж пішов. Голова комісії – Станіслав Гуренко – намовляв їх голосувати за незалежність, натякаючи, що в іншому випадку буде горе всім, а так можна проголосувати, і буде незалежна Компартія України, а не складова частина Компартії СРСР. Таким чином вони врятують себе. Проти цього виступали суворі, ідеологічні, дуже заангажовані члени партії. Вони сильно сперечалися, казали щось у дусі «никогда, потому что мы – коммунисты, за нами будущее» й інші красиві слова, які промовлялися впродовж останніх 70 років. Але й були зважені люди, які пропонували всім таки проголосувати «за».
Паралельно цій дискусії, суперечки також точилися й усередині так званої «Народної Ради» – антикомуністичної опозиції. Там було щось 120 «шабель». Деякі з цих депутатів – не більше п'яти загалом – наполягали на тому, що спершу має відбутися декомунізація і лише потім незалежність. Вони були переконані, що із Комуністичною партією незалежність нічим добрим не обернеться.
В день прийняття Акту про незалежність в мене ще в голові було таке, що за рік до цього – за рік і місяць – 16 липня була прийнята Декларація про державний суверенітет, і це нічого не змінило. Взагалі нічого. Тому, коли проголосували за державну незалежність, я подумав, що це десь таке, як і державний суверенітет – нічого не зміниться. Та й більшість людей, мені здається, бачила незалежність як конфедерацію. Думали, що і гроші будуть спільні, і армія, тобто важливіші чинники незалежності люди не усвідомлювали. Наступні дні були присвячені тому, щоб Україна позбулася ядерної зброї. Бо в той же ж день, 24 серпня, вона формально стала четвертою в світі ядерною потугою, з цим треба було щось вирішувати.
Потім відкрили двері ЦК Компартії України (це там, де зараз Адміністрація президента). Так я зміг оглянути шифрувальні кабінети, кабінет першого секретаря. Тоді дізнався, яке було кодове шифроване слово для ЦК КПРС, і дуже реготав. Шифрувальне відділення знаходилося поруч з кабінетом першого секретаря ЦК Компартії (начальника України фактично), я почав нишпорити у картотеках і дивитися шифри. Так от, політбюро ЦК КПРС мало скромний шифр – «Олимп». Щоб ніхто не мав сумніву, що вони себе чули як боги, сиділи в Кремлі як олімпійці.
Коли я блукав у ЦК, це було дуже смішно, бо там майже нікого більше не було, стояла повна тиша. Якраз збирався мітинг, і я на нього не пішов – лишився оглядати будівлю. Зустрів двох знайомих депутатів, один з них каже мені: «Пішли». Я питаю: «Куди?». – «Та пішли, потім побачиш». Ми піднялися пішки на останній поверх, там була хитка драбина, що вела на горище, залізли на самий дах, де висів червоний прапор. Хтось сказав: «Треба знімати цю ганчірку», і ми це зробили. Так я взяв участь у знятті червоного прапору з ЦК Комуністичної партії України.
Ще був цікавий момент, коли тільки ЦК відкрили, десь 25 серпня. В його приміщенні стояв комутатор, біля якого сиділо два офіцери КДБ. Я зайшов і спитав: «А тут від вас можна замовити Лондон? Замовте мені Лондон». І уявіть собі, це в ЦК! Я прямо звідти передав репортаж на Російську службу ВВС. Коли я вийшов звідти, побачив дивну людину років 65 у білій сорочці – у ЦК всі ходили в білих сорочках і чорних костюмах, такі всі красиві, – і він стояв ошелешений, м'яко кажучи. Мені навіть стало його шкода. Я збагнув, що він, очевидно, тільки повернувся з відпустки – десь на ставку, мабуть, був, де немає ні телебачення, ні радіо, і просто не міг знати, що відбувається в країні. Тож цей працівник з портфелем, як завжди, прийшов на роботу в ЦК, а тут ходять якісь журналісти патлаті, відкривають кабінети, нишпорять. Я тоді підійшов до міліціонера, що стояв неподалік, і сказав: «Викличте швидку допомогу, бо зараз цей чоловік втратить свідомість». А чоловік з портфелем просто закляк, спершу зробив пару кроків, зупинився і став, як вкопаний. Мабуть, години дві так простояв. Треба розуміти, чим тоді було ЦК – це нерушима глиба, непідступний мур. І от він впав. Так вся історія цього чоловіка закінчилася в один день.
З 19 по 29-30 серпня всі ці події досить перемішані були. Я не можу сказати, що 24 серпня був особливим днем, досі не можу зрозуміти, чому саме цю дату вибрали для відзначення Дня незалежності. Так, тоді незалежність прийняв парламент, але фактично День незалежності – це перше грудня, коли відбувся референдум, і 91 відсоток проголосували за незалежність. Дискусії про дату святкування незалежності тривали і після 24 серпня, і після 1 грудня. Найпереконливіші аргументи, чому краще відзначати саме 24 серпня, були у Дмитра Павличка, який мав тоді досить великий вплив на Кравчука і на політику загалом. По суті він сказав, що влітку буде класно гуляти – тепло і приємно.
Але якби в грудні 1991-го люди не підтримали те, що 24 серпня прийняв парламент, яка тоді була б незалежність? Така вірогідність була, бо десь за півроку до цього, на так званому березневому референдумі, мені здається, близько 73 відсотків проголосували за збереження оновленого Союзу. В історичному розумінні це було, як вчора. Але допомогла «ковбасна психологія»: 1991-й був роком, коли в Україні було що їсти і навіть що купувати в магазинах – хоча би ті ж телевізори. Україна тоді для Росії була як Туреччина для Радянського Союзу в свій час, коли туди їздили за дублянками для спекуляцій. Росіяни в Україні купували ковбасу, телевізори й інше, і везли їх у Москву, бо там нічого не було. Українське телебачення це показувало, і люди розуміли, що ми живемо набагато краще, ніж росіяни, тож якщо буде незалежна країна, то так житимемо і далі. Фактично громадяни, ідеологічно налаштовані проти Радянського Союзу, складали абсолютну меншість. З іншого боку, на перших виборах за Чорновола проголосували близько 25 відсотків, тобто через три місяці після незалежності кожен четвертий українець був більш-менш ідеологічно налаштований проти Радянського Союзу.
Першого грудня багато хто мене питав, скільки може бути голосів за незалежність. Я до цього багато їздив по різних областях України і відчув, що більшість буде однозначно, але вважав, що оптимальна програма – це більше 50 відсотків, а програма ідеальна для антикомуністів – це кваліфікована більшість – 66-67 відсотків. Коли я дізнався, що 91 відсоток, то не міг повірити. Ніхто не думав, що буде 91! Але треба цій цифрі вірити через те, що тоді ще ніхто не вмів займатися маніпуляціями, ніхто не знав, як фальсифікувати.
Незалежність – це не коли ти сам кажеш, що ти незалежний, а коли люди навколо визнають тебе таким. Всі дипломатичні визнання України сталися вже після 1 грудня. Того дня ми зустріли Катю Чумаченко (дружина президента Ющенка), вона запросила нас на прийняття в готелі «Либідь». Там був Нестор Гайовський, який тоді виконував посольські функції, оскільки Україна ще не була незалежною, в неї не могло бути послів в повному розумінні. Він оголосив, що Канада визнає результати референдуму і визнає Україну як незалежну державу. Це було, по суті, перше міжнародне визнання незалежної України.
Дуся http://dusia.telekritika.ua/intervju/29789/_taijnyij_agent_zapada___mykola_veresen_o_nezavisimosti__verbovke_kgb_i_shifrah_tsk_kpss
Фото: espreso.tv, bigfoto.in.ua, istpravda.com.ua
Неунывающий Вахтанг Кикабидзе, которого близкие называют Бубой, никогда не теряет чувства юмора – ни по отношению к себе, ни к происходящему.
Недавно Вахтанг Константинович побывал в Киеве и принял участие в съемках программы «Вечерний Киев». После записи передачи мне удалось поговорить с актером о его культовых ролях, о том, чем он занят сейчас и почему не снимается в сериалах.
– Вахтанг Константинович, вашу визитную карточку – фильм «Мимино» – многие из нынешнего поколения уже не видели. Как думаете, надо ли пересматривать такие картины?
– По-моему, сейчас в бывшем СССР кино нет. А снять такой фильм, как «Мимино», даже не знаю, кто бы смог. Ведь это не просто комедия, а философская картина о том, что каждый должен быть на своем месте, заниматься тем, что лучше всего умеет...
У нас недавно в Тбилиси открыли памятник, посвященный этому фильму. Там нас трое – Фрунзик Мкртчян, Евгений Леонов и я. Их двоих уже нет. Мне так нехорошо на открытии стало, что я ушел. Не смог ничего сказать.
– Сейчас вас зовут сниматься?
– У меня очень много предложений играть в сериалах, в мыльных операх. Но я не могу. Играть вора в законе, мента, начальника какого-то? Это не мое. Зачем, когда есть литература – Тургенев, Толстой, Лермонтов? Кино – это серьезное искусство. Если на экране не остается ничего достойного – получается бессмыслица. Данелия снимал трагикомедии, и его картины перевернули весь кинематограф. «Не горюй!» – вообще классика.
Меня приглашали, кстати, не так давно в Киев – сыграть в серьезном фильме «Братья. Последняя исповедь». Очень хороший сценарий. Два брата, которые всю жизнь друг друга ненавидят, живут в горах. И каждое утро они выходят и смотрят – появится ли второй? Каждый ждет смерти другого, каждый хочет другого пережить.
К ним на хутор случайно попадает женщина-журналист и начинает жить у одного из братьев. Она и рассказывает эту историю. Я очень хотел сыграть в этой картине, но меня врачи не пустили. А фильм уже снят. Говорят, что получился очень мощный. Хочу посмотреть.
– А сами собираетесь снимать?
– Я написал сценарий – семь новелл в одном фильме. Это будет философская трагикомедия. Очень долго не мог придумать, как сделать так, чтобы новеллы логично легли в одну картину. И наконец придумал: будет некое предисловие, как будто мы книжку читаем.
Сейчас веду переговоры с украинцами о съемках.
– Вахтанг Константинович, недавно у вас был тур по Украине. Как он прошел? Удается ли иногда побыть дома, отдохнуть?
– Тур прошел замечательно, хотя он был нелегким. Столько было цветов, что просто невозможно. Стыдно говорить. Вот сейчас приеду домой, смогу дней 20 отдохнуть. Когда я дома, смотрю по телевизору канал, где рассказывают о животных – там не врут. Там не такого – выборы-перевыборы, первый тур, второй. Хотя все равно я держу руку на пульсе, смотрю новости. Хочется, чтобы кто-то нормальный к власти пришел и о нас подумал.
– Как вы относитесь к тем, кто эмигрировал из Грузии?
– Я верю в то, что человек должен жить на своей родине. Ваша родина – Украина, моя родина – Грузия. Грузия – небольшая страна. У грузин есть такой тост: «За наше место!». Имеется ввиду место, где ты родился. Вот я побегал-побегал, и все равно приехал к себе домой. Моя жена говорит, что на первом месте – Грузия, на втором – грузины, на третьем – семья. Вот так она говорит.
– Вы ведь с женой Ириной уже очень давно вместе? Не хотите повенчаться?
– Сейчас нам пришла в голову эта мысль. Инициатор, конечно, Ирина. Я просто хулиганистый такой. Я даже никогда не носил обручальное кольцо. На всякий случай...
– По вашему виду не скажешь, что вы – хулиган. Вы всегда в костюме, в галстуке или бабочке...
– Просто наше поколение так воспитано. Я мечтал иметь костюм и, наверное, первым его и надел на советской эстраде. Мне тогда костюм в Израиле подарили – не смог сам себе купить.
Однажды произошел смешной случай, когда мы на одном концерте выступали с группой «Скорпионс». Перед началом концерта они начали раздеваться – кто в майке остался, кто вообще до пояса голый. Я был следующим по графику, и мне мой директор говорит: «Буба, давай одевайся – они уже разделись».
– Сейчас вы пишете книгу. На каком этапе работа?
– Меня уговорили начать писать книгу лет десять назад, еще когда я жил в Москве. Я не хотел писать автобиографию. Не люблю, когда вот это – я, я, я... А потом одну историю вспомнил – и вдруг подумал, что вокруг меня всегда было очень много интересных людей, необычных, таких белых ворон. В принципе, жизнь на них держится, хотя они сами не знают этого. Это люди, которые несут добро, а его можно по-разному делать.
Понимаете? Что такое добро? Когда ты другому человеку помогаешь. И вот я записал одну историю, потом вспомнил еще одну. И так сложилась книга. Сейчас у меня за границей появился спонсор, и везде, где есть люди, которые читают на русском языке, книга будет продаваться. Посмотрим, что получится.
– Вам уже не раз предлагали быть лицом грузинских вин. Увидит ли когда-нибудь свет вино «Буба Кикабидзе»?
– Да, мне часто предлагают стать лицом какого-то вина. Я еще не решил. Как говорится, «будем посмотреть».
– Вахтанг Константинович, для нас всех вы – человек без возраста. На сколько лет вы сами себя ощущаете?
– У меня был один очень хороший друг, который на своем 60-летии сказал, что в душе ему 18. Я себя ощущаю на 22-25. Но возраст есть возраст – и одышка начинается, и морщины появляются. Иногда смотришь на себя в зеркало – и не узнаешь. Помните фильм «Планета обезьян»? Там у них был плохой главарь, страшный такой. По-моему, я стал на него похож (смеется). Но я считаю, что надо в себе сохранять детство.
– Вы бывали во многих странах, какая вам запомнилась больше всего?
– Например, Непал. Каждый камень потрогаешь – ему 2000 лет. Европа – однообразная. А вот Индия, скажем, восточные страны – совсем другие. Больше всего меня поражает Япония. Это какая-то другая цивилизация на нашей планете. Они живут по совершенно другим правилам. Я их не могу понять.
– Что, по-вашему, главное в жизни?
– Чтобы был мир, дом, семья. Чтобы работа была, чтобы дети ходили в школу. Все очень просто.
– Вам помогает в жизни чувство юмора?
– Я вообще сам хохотун. Без юмора жить нельзя. На все надо смотреть через призму юмора. Я так стараюсь жить. И тогда легче дышать. Еще надо делать хорошие поступки. С приходом возраста начинаешь понимать, что назад дороги нет. Нельзя портить другим жизнь.
Моя мама 44 года прослужила в кафедральном храме. Я плохо учился и часто прогуливал школу, бегал к ней на работу, рассматривал иконы. Как-то показываю на образ Христа и спрашиваю у мамы: «Мама, а ты видела его когда-нибудь по-настоящему?» А она мне: «Я каждый день его вижу. Бог – это ты». – «Как – я?» – «Так. В каждом человеке Бог». Я это на всю жизнь запомнил.
Только политики думают, что если они там, наверху, сидят, то могут нас учить, как нам жить, как ходить, что есть или пить. На самом деле ничего они не знают. Народ мудрее всех.
– Где планируете отмечать Новый год?
– Стараюсь всегда быть дома, хотя я это поздно понял. За столом собирается вся семья: дети, внуки, уже и правнучка есть. У меня всегда есть надежда, что следующий год будет лучше предыдущего.
Вот такой вышел разговор с Бубой Кикабидзе. И захотелось в который раз пересмотреть «Мимино» (https://www.youtube.com/watch?v=5blURTqmYUg)
Ваша Дуся
Фото: Максим Лисовой
Источник http://dusia.telekritika.ua/intervju/30562
